Возвращенец. «Элита пушечного мяса» - Страница 17

Глава 3

Следующие две недели слились для красноармейца Лопухова в ежедневную череду боев и отступлений. Свой первый бой Вова запомнил плохо. Силуэты немецких солдат возникли в сырой низинке, покрытой утренним туманом. Немцы вставали, перебегали, падали, исчезая в белой пелене. Патроны в магазине Вова расстрелял, торопливо дергая затвор и не успевая толком прицелиться. Впопыхах не заметил, что магазин опустел, и на очередное нажатие спускового крючка винтовка отозвалась сухим щелчком. Обойм у него не оказалось, только патроны россыпью. Прихватив сразу два, он попытался пропихнуть их в магазин, но они не хотели туда влезать. Тогда Вова постарался взять себя в руки, протолкнул в магазин сначала один, потом второй, третий, четвертый. Пятый отправился в ствол. В целике появилась фигура бегущего фрица. В туманной дымке она казалась плоской, как мишень на стрельбище. Лопухов начал выравнивать мушку, но тут немец упал и исчез.

Матюгнувшись, Вова начал выцеливать следующего. На этот раз он постарался взять упреждение и, когда фриц оказался в прицеле, плавно потянул спусковой крючок. Выстрел задерживался, Лопухов торопливо дернул спуск, бахнул выстрел. Промазал, конечно, но на третьем выстреле постарался учесть предыдущие ошибки. Бах! Плоский силуэт в прицеле сломался пополам и медленно осел. Есть! Никакой жалости к убитому или тяжело раненному им человеку Лопухов не испытал, только радость от удачного выстрела. Да и далеко было. Бой воспринимался, как компьютерная игра: Вова стрелял в немцев, немцы стреляли в Вову. Только тяжелая винтовка ощутимо била в плечо, да патроны в магазине не возникали по щелчку мыши.

Однако, в отличие от игры и даже стрельбища, мишень не просто дожидалась, когда в нее попадут, чтобы упасть. Мишень вела ответный огонь. И весьма прицельный. Поначалу Вова не обращал внимания на цвирканье пуль вокруг. Ему казалось, что все это как-то не по-настоящему. Грохот разрывов и свист осколков он уже успел узнать, а под обстрел из стрелкового оружия, по сути, попал впервые и он не показался ему страшным. Но когда пулеметная очередь взбила землю буквально в метре впереди и чуть правее… Вова понял, что пора менять позицию и попытался перекатиться вправо, но помешал вещмешок за спиной. А потом ударили минометы… Короче, спешно занятую позицию не удержали.

К счастью, с танками больше встречаться не приходилось, зато приходилось много идти и копать, а также часто бросать только что выкопанное и идти дальше. Уже на второй день отступления Вова вымотался так, что практически засыпал на ходу. На третий день исчез мат ротного вместе с самим старшим лейтенантом. На следующий день выяснилось, что вроде это уже не рота, а батальон, но командовал им не прежний комбат, а какой-то незнакомый капитан. С каждым днем народа становилось все меньше и меньше — выбывали по ранению и погибшими. Где-то на десятый день Акимов стал взводным, вот только численность взвода, куда автоматически попал и Лопухов, составила всего девять человек. По ночам стало холодно, тело спасали шинели, а вот уши во время ночного сна урывками стали подмерзать.

Куцая батальонная колонна уходила на восток, расстреливаемая в спину лучами красноватого закатного солнца. Красноармейцы пересекли уже убранное поле по грунтовке, поднялись на насыпь железной дороги и уже начали спускаться вниз, минуя переезд, но тут передние притормозили. Не ожидавший задержки Лопухов, приноровившийся спать на ходу, ткнулся в спину впереди идущего, вызвав недовольный окрик. Вытянув шею, он разглядел за спинами стоящую на перекрестке, в полусотне метров от насыпи, эмку. Возле машины стояли трое. Передний был без шинели, в красивой дымчато-зеленой гимнастерке и фуражке. Звание с такого расстояния было не разглядеть, но кто попало здесь на эмках не ездит, здесь это что-то вроде представительского «Мерседеса», но без мигалки. Еще двое стояли в шаге позади начальства. Грудь левого была перечеркнута ни разу ранее не виденным автоматом с деревянным прикладом и круглым диском.

— На месте, стой!

Как только строй замер, Три Процента тут же впал в анабиоз и поэтому не видел, как комбат рванул с докладом к командиру, стоявшему возле машины. Потом они развернули карту на крыле эмки, комбат выслушал указания и взял под козырек. После этого командир с сопровождающими сел в машину и укатил по дороге, ведущей на север, а комбат с озабоченным выражением на лице двинулся вдоль строя.

Очнулся Лопухов от толчка локтем под ребра, сосед, добрая душа, постарался при приближении капитана. Капитан остановился напротив Акимова, на секунду задумался и спросил:

— Сколько человек у тебя во взводе?

— Пятеро, товарищ капитан. Вместе со мной.

Комбат пробежался взглядом по лицам замерших бойцов, задержался на Лопухове. Вова натянул бодрое выражение лица, дескать «я не сплю, я бдю», хотя спать хотелось смертельно. Капитан повернулся к Акимову.

— Батальону поставлена задача: удержать станцию до завтрашнего полудня. Это единственная дорога, по которой немцы могут обойти батальон. Займешь своим взводом переезд, и до полудня немец через него пройти не должен. После полудня выдвигаешься к станции на соединение с батальоном. Ясна задача?

— У нас даже пулемета нет, товарищ капитан.

— Ты же знаешь, сержант, на весь батальон всего два ручника. Тебе ни одного выделить не могу. Так что выполняй задачу наличными силами.

— Есть! Взвод, выйти из строя!

Пять человек остались на краю дороги, пропуская хвост колонны, свернувшей направо.